Многие верят, что преступления нацизма столь колоссальны, что стоят особняком в истории. Как ни странно, это искажённое эхо уверенности самого Гитлера в том, что воля победит факты. В книге Тимоти Снайдера «Кровавые земли. Европа между Гитлером и Сталиным» Сталин приравнивается к Гитлеру. А партизаны — в том числе и . Профессор Йельского университета Тимоти Снайдер. Снайдер получил широкую известность в культурном мире Запада и его гуманитарных науках благодаря книге «Кровавые земли. Книга профессора Йельского университета (США), блестящего историка и искусного рассказчика Тимоти Снайдера «Кровавые земли: Европа между . В своей книге «Кровавые земли», отмеченной многими критиками, Тимоти Снайдер представляет массовые убийства, совершенные нацистским и сталинским режимами как часть единой исторической системы в том времени и месте, где они происходили. Известный историк, профессор Йельского университета и автор книги «Кровавые земли» Тимоти Снайдер рассказал Deutsche Welle, почему США не являются игроком в украинском конфликте, а «исторические законы» стали ошибкой украинской власти. В своей книге « Кровавые земли », отмеченной многими критиками, Тимоти Снайдер представляет массовые. Другие убеждены, что сталинские преступления, безусловно, ужасны, но они были вынужденной мерой для того, чтобы создать и защитить государство. Это напоминает взгляды Сталина – что история имеет только один курс, в который он верил, и который будет служить оправданием его политики для будущих поколений. Тимоти Снайдер. Сразу отметим, что «Кровавые земли» - работа неоднозначная, книга наверняка вызовет вопросы у российской аудитории. Почему же этот труд заслуживает серьёзного внимания в России? Прежде всего, потому, что он имел и имеет широкий резонанс как в самих США, так и Западной Европе. А значит, что снайдеровский взгляд на историю Восточной Европы 1. После выхода книги в свет, рецензии на её появились практически во всей серьёзной англоязычной периодике – New York Times Book Review, Washington Post, The Financial Times, Telegraph, The Wall Street Journal, Guardian, The Sunday Times, The New Yorker, Seattle Times, BBC History Magazine и мн. Западная аудитория традиционно ассоциирует массовые убийства в Европе ХХ в. Представляется, кроме того, что Сталин убил гораздо больше людей, чем Гитлер, отправляя свои жертвы в ГУЛАГ. Автор опровергает эти и подобные стереотипы. Например, он показывает, что убийство людей в газовых камерах не было самым крупным преступлением Гитлера – к 1. Европе уже погибли. В книге Тимоти Снайдера «Кровавые земли. Когда плохая книга приобретает значение? Когда она касается важной темы, будоражащей и ум, и чувства, как, например, нацизм и Холокост. Книга «Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным» была написана Тимоти Снайдером, профессором Йельского . Кровавыми землями (Bloodlands) Снайдер называет территорию от центральной Польши до Западной России (включая Украину, Белоруссию, Прибалтику), в период сотрудничества национал- социализма и сталинизма (1. Польши (1. 93. 9 – 1. Это время, пишет Снайдер, «характеризовалось таким массовым насилием, какого никогда не было в этом регионе за всю его историю. Жертвами были, прежде всего, евреи, белорусы, украинцы, поляки, русские и балтийские народности – т. В течение двенадцати лет, за период 1. Причём все эти люди стали жертвами целенаправленой политики уничтожения, а не погибли в результате военных действий. Никто из. 14 миллионов человек, о которых идёт речь, не был солдатом, большинство из них составляли женщины, дети, старики». Таким образом, Снайдер рассказывает о политике массового уничтожения. Какие события попадают в фокурс его внимания? Приведём перечень глав книги, из которого легко восстановить сюжеты, о которых идёт речь: 1. Классовый террор (в СССР)3. Национальный террор (в СССР)4. Европа Молотова- Риббентропа. Экономика Апокалипсиса (нападение Германии на Советский союз)6. Нацистские фабрики смерти. Сопротивление и кремация (включая восстание в Варшавском гетто и Варшавское восстание 1. Этнические чистки (изгнание немцев из Польши в её послевоенных границах, судьба немцев на занятых Красной армией территориях)1. Сталинский антисемитизм. Как видно из содержания, «Кровавые земли» во многом сопоставляют политику Гитлера и Сталина (одно это способно, к сожалению, отвернуть от книги значительную часть широкой российской аудитории). Кроме того, если взять немецкую часть истории в скобки, речь здесь идёт о наиболее сложных и драматичных страницах советской истории, многие из которых до сих пор составляют зону табу и умолчаний, если не в профессиональных исторических кругах, то в общественных дискуссиях и на уровне национального осмысления прошлого. То есть Снайдер дважды затрагивает болевые точки российского исторического самосознания. И появление его книги на русском языке наверняка бы привело к большому числу дискуссий, и возможно, позволило бы прояснить какие- то неизжитые комплексы. Книга Снайдера «неудобна» и провокативна. Адресованная, в первую очередь, американским читателям, русские национальные чувства она совершенно не щадит. И дело тут не только в интонациях – таких, как, например, во фразе: «Во время своего похода на Берлин в восточном Рейхе, территориях, предназначавшихся для Польши, Красная армия следовала предельно простой тактике: её солдаты насиловали немецких женщин и угоняли немецких мужчин (и иногда женщин) на принудительные работы» (с. Дело в том, что для отечественных читателей, знакомых с советской историей, многие ключевые эпизоды книги покажутся изолированными от исторического контекста, они представляются оттого более схематичными и определёнными (Снайдер будто бы забывает, что в истории допустимо сослагательное наклонение, есть элемент случайности, или сосуществование разнонаправленных интенций и сил). Например, подобным упрощением представляется интерпретация ситуации с голодом: по Снайдеру, сначала подобные меры были намерено избраны Сталиным в 1. Гитлером в практике содержания пленных, а также при осаде советских городов, в частности, Ленинграда. Конечно, в этих эпизодах аналогия возможна, но для Снайдера она оказывается одной из центральных в выстраивании аргументации. Да, голодная смерть местных жителей на оккупированных территориях входила в планы Гитлера в случае победы на Востоке, но уместно ли говорить о том, что Гитлер учился у Сталина? Пакт Молотова- Риббентропа также не рассматривается в контексте других возможных альянсов, к которым стремился СССР в 1. Он берётся как данность, собственно, в книге даже не рассматривается история его подписания, и четвёртая глава – «Европа Молотова- Риббентропа» сразу начинается с описания немецких бомбёжек Варшавы 1 сентября 1. История Прибалтийских государств начинается по сути с 1. Вернёмся к голоду. Глава, которая называется «Голод в СССР», рассказывает о голоде преимущественно и главным образом на территории Украины (кстати говоря, и в списке использованной литературы в основном указываются украинские источники на эту большую тему). Упоминается голод на территории Казахстана (этому сюжету отводится несколько страниц), про Повольжье, Южный Урал, Центральное черноземье и Кубань можно узнать из нескольких предложений. Безусловно, эти территории не входят в ареал Кровавых змель, который больше всего волнует Снайдера. Но исключение этого масштабного события из общего контекста подкрепляет представление об уникальности украинского опыта. Говоря о жертвах раскулачивания и коллективизации, событиях, предшествовавших голоду, автор также сосредотачивается на украинских примерах, хотя в книге отмечается, что в лагеря было сослано около 3. Говоря о голоде на территории Поволжья, Снайдер отмечает, что там пострадали преимущественно украинцы, хотя это не было так 1. В то же время, рассказывая об украинских событиях, автор оставляет за скобками жертвы среди жителей русскоязычных деревень, а такие тоже были 2. Аргументация против Снайдера будто бы заставляет встать на российскую национальную позицию, но это лишь отчасти так – скорее есть стремление разобраться в конструкте, который предлагает американский историк. Его безусловно важная и содержательно насыщенная работа только бы выиграла, утратив свойственный ей, к сожалению, элемент политизированности. Кроме некоторой одностороннести и выборочности в изложении событий, ещё один момент в аргументации Снайдера вызывает внутренний протест – это «арифметика страданий», повторяющиеся в разных главах рассуждения о том, кому пришлось хуже: «Девяносто процентов из тех, кто попал в ГУЛАГ, остались живы. Большинство людей, прошедших немецкие концентрационные лагеря (не принадлежащие к числу немецких газовых камер, ям смерти и тюрем для военопленных), также выжило. Судьба узников концентрационных лагерей, какой бы ужасной она ни была, отличается от судьбы миллионов людей, убитых в газовых камерах, застрелянных или заморенных голодом. Разграничить уловия концентрационного лагеря и преднамеренные убийства не так легко: в лагерях также происходили казни и смерти от голода. Однако между приговором к лагерю и смертным приговором есть разница, как есть разница между принудительным трудом и газом, рабством и пулями. Подавляющее большинство погибших от рук немцев или советов никогда не видели концентрационных лагерей. Освенцим представлял собой и трудовой лагерь, и машину смерти, и судьба не- евреев, вынужденных тут трудиться, как и евреев, привлечённых к труду, весьма отличалась от судеб тех, кому была уготована газовая камера. Поэтому Освенцим принадлежит двум историям, связанным, но различным. Нахождение в трудовом лагере Освенцим сравнимо с опытом людей, приговорённых в Германии (или в Советском союзе) к концентрационным лагерям, в то же время Освенцим как место организованного убийства связан с судьбами тех, кто был убит преднамерено (С. И всё- таки это было лучшим питанием, нежели то, которое было доступно в советской Украине приблизительно того же времени. Принуждённые работать на Беломорканале получали в два- три раза больше, чем крестьяне, вынужденные работать в колхозах 1. С. 2. 7 – 2. 8). Эти рассуждения, с одной стороны, содержат истину. Но они не совсем понятны, поскольку избираются автором как риторический приём, а сравнения даются«в лоб», без известных и без уместных в таком случае оговорок. Не было бы, скажем, более справедливым сравнить положение украинских крестьян и состояние с вопросом питания в пансионатах ГПУ УСРР в начале 1. У Снайдера же получается, что узникам ГУЛАГа или немецких концентрационных лагерей чуть ли не повезло, что они туда попали. Впрочем, провокативность – одновременно и минус, и плюс книги. И подбор фактов, и характер их изложения заслуживают отдельных открытых дискуссий, а следовательно – наталкивают на размышления, каким образом современному историку следует ставить вопросы, стоит ли избегать формулировок, задевающих национальные чувства, или их нужно, напротив, заострять. Книга Снайдера способна и разрушить определённые мифы, и в то же время породить новые «закруглённые» интерпретации. А дискуссия о «Кровавых землях» обязательно включала бы в себя вопрос использования истории в чьих- то политических интересах. В пользу книги необходимо отметить, что Снайдер оперирует большим массивом интересных данных, в том числе, свидетельств.
0 Comments
Leave a Reply. |
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. Archives
December 2016
Categories |